ВИНТАЖ НЕ ПО КАРМАНУ: ПЕТЕРБУРЖЦЫ НАЧАЛИ ЭКОНОМИТЬ ДАЖЕ НА СЕКОНД–ХЕНДЕ
Прогнозы о резком повышении прибыли секонд–хендов не сбылись
Летом, на фоне падения продаж в масс–маркете, большинство экспертов прогнозировали небывалый подъём секонд–хендов. В Fashion Consulting Group говорили, что падение реальных доходов потребителей на фоне кризиса должно обеспечить прибыль магазинам подобного формата. Эксперты также отмечали, что в будущем экономные покупатели переориентируются на магазины фиксированных цен и стоковых коллекций.
Летом многие секонды действительно были заполнены — сказался в том числе эффект отложенного спроса. Однако осенью ожидаемый бум сошёл на нет. И на данный момент владельцы сетей и небольших локальных магазинов отмечают, что петербуржцы начали экономить даже на походах в секонд–хенд.
Так, в сети "Евробренд" корреспонденту "ДП" рассказали, что пик продаж сместился к концу торговой недели, когда скидки на товар составляют от 60% и выше: "Покупатели так же продолжают “выносить двери” по пятницам, но при скидках 90% на нашу выручку это не сильно влияет. Сейчас об увеличении среднего чека можно даже не говорить".
Владелец сети секонд–хендов "1000 брендов" Дмитрий Симонов также замечает, что летом наблюдался всплеск продаж. На фоне резкого падения рубля предприниматель был вынужден изменить скидочную и ценовую политику. Сейчас в компании наблюдают падение покупательной способности даже на фоне низких цен в магазинах. "После летнего ажиотажа, обусловленного отложенным спросом, продажи пошли на спад. Осенью уменьшилась стоимость среднего чека и количество позиций в чеке", — говорит Дмитрий Симонов.
Ценник вверх
Винтаж в Петербурге состоит не только из старых советских пиджаков "как у дедушки" и платьев из журнала "Работница". Огромная часть рынка — это подержанные вещи, привезённые из Европы. Соответственно, закрытие границ и скачки курса рубля сказались как на продавцах, так и на любителях винтажной одежды.
Как рассказали "ДП" в "Секонде под соснами", магазину пришлось поднять цены. "Изначально торговая точка была неким хобби, мы хотели отдавать интересные вещи по доступным ценам. Долгое время самые дорогие позиции у нас держались в пределах 500–700 рублей. Сейчас такого, к сожалению, нет. Для нас это очень сложно, но иначе не продержаться. Было бы не так грустно, если бы зарплаты росли вместе с ценами", — рассказывают в магазине.
В "И я туда же" тоже говорят о влиянии валютных скачков. Хотя основатель этого магазина Саша Жуков отмечает, что дела идут хорошо, потому что проект давно на рынке и уже собрал аудиторию из постоянных покупателей. "Вещи в закупке сейчас почти в полтора раза дороже, а то и больше. Закрыты границы, не удаётся ездить самостоятельно за вещами, как мы это делали раньше, и приходится доплачивать за доставку", — рассказывает он. Однако, по его словам, к подобному раскладу команда магазина уже была готова.
Руководитель F.store Филипп Тарасевский считает, что на их бизнес повлиял скорее не скачок валют, а закрытые границы. Основную массу представленных в магазине вещей предприниматель самостоятельно отбирал за рубежом и привозил в Петербург. Закрытое сообщение между странами лишило его возможности пополнять ассортимент.
В "Секонде под соснами" тоже столкнулись с такими проблемами: "Карантин не карантин — за границу ездить все ещё проблематично. Да и не хочется способствовать распространению этого малоприятного вируса. Поэтому ассортимент достаточно скудный, как, собственно, и продажи".
Против культа потребления
Невзирая на убытки, эксперты и игроки рынка всё же считают, что спрос на необычные б/у вещи в дальнейшем будет расти. Если в Москве ценятся в основном авторские бренды и дорогие шоурумы, то в Петербурге процветает мода на одежду с историей. Владелица магазина "Комод чиппендейла" Александра Семёнова рассказала "ДП", что занималась этим бизнесом в Северной столице 5 лет назад, затем взяла перерыв. Когда предпринимательница решила вернуться на рынок — "конкуренция выросла так, что не продвинуться".
"Мода сильно меняется, но главное правило: всё новое — это хорошо забытое старое, поэтому в брендовых магазинах часто встречаешь бабушкину кофту в разы дороже, чем в секонд–хенде", — говорит она.
Влияет на спрос и сознательность петербуржцев в отношении экологии. Всё–таки б / у вещи — это не только о моде на винтаж и эксклюзивность. Для многих одежда из секонда — история об осознанном потреблении. В "Секонде под соснами" говорят, что это должно стать нормой: "Что можно носить — отдай ближнему, что уже дырявое как сито — сдай на переработку, можно купить б / у — покупай б / у".
Владелица секонда Julice Юлия Исаченко уверена, что дальнейшее развитие сферы секонд–хендов подстегнёт и распространение идеи осознанного потребления. По её словам, многие до сих пор считают, что секонд — это что–то нестерильное и некачественное.
"Постепенно сети должны выходить на новый уровень: тщательнее выбирать вещи, приводить свои точки в порядок. Тогда ношеные вещи будут покупать не только экономные потребители, но и те, кто считает, что потреблять второй раз — это нормально и правильно", — считает она.
Рубль, не болей
Президент Российского союза предпринимателей текстильной и лёгкой промышленности Андрей Разбродин говорит, что в среднем спрос на продукцию секонд–хендов всё–таки вырос практически во всех крупных городах.
Определяющим фактором стала цена, соответствующая реальной платёжеспособности потребителей в период самоизоляции и после неё. "Но закрытие границ сформировало две параллельные тенденции: с одной стороны — к появлению более гибкой системы скидок на продукцию секонд–хендов, а с другой — к повышению цен в этом сегменте ввиду ослабления конкуренции с “традиционным” ассортиментом обычного ретейла", — рассказывает эксперт.
По его словам, если границы снова не будут "наглухо" закрыты, в ближайшей перспективе ожидается усиление первой тенденции.
"Однако девальвационный курс рубля дестабилизирует цены в секонд–хендах. Поэтому, скорее всего, перспективная ценовая динамика в этом сегменте будет зависеть от уровня спроса и, соответственно, от объёмов реализации. То есть покроют ли факторы спроса–сбыта девальвационное ослабление рубля", — заключает Разбродин.