14.05.2014

Интервью Андрея Разбродина радиостанции "Столица ФМ"

ТОЧКИ РОСТА ЛЕГКОЙ ПРОМЫШЛЕННОСТИ В РОССИИ, ИЛИ КАК «СЛЕЗТЬ С ИМПОРТНОЙ ИГЛЫ»

Интервью президента Российского союза предпринимателей текстильной и легкой промышленности Андрея РАЗБРОДИНА радиостанции "Столица ФМ"

(14.05.2013г.)

 

stlogoУважаемые радиослушатели, в эфире «Столицы FM» программа «Сухой остаток», меня зовут Олег Дмитриев. Как всегда, в это время мы говорим о российской экономике, о состоянии ее, об отраслях, о том, как чувствует она себя, родная.

Сегодня тема нашего эфира – легкая промышленность России, точки роста ее мы будем обсуждать с моим гостем, «или Как слезть с «импортной иглы» – вот так мы обозначали тему сегодняшнего разговора.

Итак, я представляю гостя: сегодня в студии «Сухого остатка» Андрей Разбродин, президент Российского союза предпринимателей текстильной и легкой промышленности, председатель Комитета по текстильной и легкой промышленности Торгово-промышленной палаты Российской Федерации, основатель и президент холдинга «Даргез».

Андрей, добрый день.

РАЗБРОДИН: Добрый день.stolica fm

ДМИТРИЕВ: Уважаемые слушатели, как всегда, вы можете присоединиться к нашей беседе. Я напомню, для этого у вас есть возможность позвонить нам в студию: телефон прямого эфира – 90-90-99-6, (код города – 495). И есть у нас интернет-ресурс – stolica.fm его адрес, вы можете написать свои вопросы или свои мнения непосредственно на сайте, я их озвучу, и мы их тоже прокомментируем.
Ну что ж, давайте начнем беседу. Каково состояние легкой промышленности на этот конкретный текущий момент, Андрей?

РАЗБРОДИН: Ну, понимаете, однозначно ответить на вопрос достаточно сложно, каково состояние, потому что принято в таких случаях отвечать, что оно либо хорошее, либо обморочное…

ДМИТРИЕВ: Ну, либо жив, либо мертв, как-то так.

РАЗБРОДИН: Да. Поэтому, вспоминая классику, мы можем сказать, что пациент, конечно, скорее жив, чем мертв. Хотя состояние его периодически меняется, и это зависит от очень многих факторов. В том числе это зависит от позиции государства по отношению к своей промышленности.

ДМИТРИЕВ: Ну, давайте собственно об этих факторах мы и поговорим, обозначим их хотя бы основной набор: от чего зависит состояние «больного», действительно?

РАЗБРОДИН: Понимаете, я бы, наверное, хотел бы начать с того, что, вообще, никогда не стоит стремиться к импортозамещению в чистом виде, то есть заместить все сто процентов. Нужно лишь обеспечить тот необходимый минимум, который бы давал, с одной стороны, постоянное технологическое развитие данной отрасли, с другой стороны – безопасность страны. Безопасность страны, скажем так, как чисто оборонную…

ДМИТРИЕВ: Угу, стратегическую.

РАЗБРОДИН: …То есть снабжение, стратегическую безопасность, так и безопасность граждан с точки зрения того, что развитая собственная промышленность в определенном проценте от общего объема рынка гарантирует возможность закупок именно качественных товаров. Потому что в лоббировании этого заинтересованы сами промышленники отечественные, и это, в общем-то, создает нормальную конкурентную базу, нормальную базу стандартов. Это стандарты, которые и должны, собственно говоря, лоббироваться, с одной стороны, а с другой стороны – оцениваться и контролироваться именно профессиональным сообществом. Тогда потребитель будет в значительной степени больше защищен, чем он защищен сегодня.
Это вот первый такой момент. Поэтому с этой точки зрения если вот задаться именно этой целью, то достаточно понятно можно построить программу развития и поддержки промышленности. Почему я говорю о поддержке – потому что там, где эта промышленность сегодня развивается, даже в тех странах, которые сегодня принято считать высокоразвитыми, например, Германия, в той или иной степени данная отрасль промышленности пользуется в обязательном порядке государственной поддержкой. В том или ином виде. Где-то в очень больших количествах, объемах и, скажем так, в большом и различном ассортименте инструментов, как, например, в Китае, где-то в меньшем, но очень целевом, очень точном, очень конкретном и очень грамотно спланированном, как в Германии.

ДМИТРИЕВ: Андрей, я правильно понимаю, что тут есть взаимосвязь? Вот есть развитая экономика, и легкая промышленность занимает меньшую ее часть в ВВП, да? И, несмотря на это, ее поддерживает государство, национального производителя. А в развивающейся экономике легкая промышленность занимает бо́льшую долю?

РАЗБРОДИН: Вы знаете, я бы не стал так к этому относиться, потому что, по сути своей, это зависит от многих разных условий, от модели. Это зависит от количества населения, это зависит от той модели экономики, которую выбирает государство. Ну, если взять, например, Швецию, это высокоразвитая экономика, но там сегодня доля легкой промышленности совсем мала. Была выбрана определенная схема, маленькое количество населения, проще…

ДМИТРИЕВ: Ну, то есть они как раз пошли на то, что мы, мол, в большей степени готовы импортировать, потому что занимаемся другими делами в основном, да?

РАЗБРОДИН: Да, в основном они присутствуют как производители высоких технологий, ноу-хау, вот таких вот вещей. Но это связано именно с количеством народа, с территорией…

ДМИТРИЕВ: И с моделью экономики, да?

РАЗБРОДИН: …Да, с моделью экономики, которую они избрали.
Если мы, к примеру, говорим о Германии, здесь я не берусь вам сказать точную цифру. Потому что ее достаточно сложно оценить по одной простой причине: сегодня продукция нашей отрасли входит в конечный продукт практически любой другой отрасли. Очень простой пример приведу. Когда мы говорим слово «стеклоткань», у нас первая часть слова это стекло, а вторая часть слова это ткань. То есть для того, чтобы ее пропитать соответствующим образом химией определенной, то есть стекловидной или любой другой, все-таки сначала ее нужно сделать как ткань. То есть либо ткацким, либо нетканым способом. И только после этого она идет на специальную обработку. После чего из этого получаются беспилотники, из этого получаются корпуса для самолетов, для автомобилей…

ДМИТРИЕВ: Уже говорим о высоких технологиях.

РАЗБРОДИН: Да.

ДМИТРИЕВ: А начинали все с банальностей, да?

РАЗБРОДИН: А начинали с трусов и носков, по сути своей.

ДМИТРИЕВ: Да, да.

РАЗБРОДИН: Поэтому отрасль очень многообразна. И, по сути своей, как мы выяснили, за последнее время к ней определенным образом относились именно потому, что не рассматривали ее так широко. И в последнее время ситуация в значительной степени меняется. То есть к отрасли начали относиться как к глобальной отрасли, которая обеспечивает все отрасли экономики, в том числе и сельское хозяйство, и строительство. Ну, то есть мы сегодня с вами не найдем… То есть если вы меня попросите назвать в данной отрасли назвать продукт текстильной и легкой промышленности, я вам незамедлительно назову.
Поэтому, слава богу, за последнее время положение меняется в этом направлении.

ДМИТРИЕВ: Ну, оно меняется и с точки зрения политики государства, я так понимаю, да?..

РАЗБРОДИН: Да, конечно.

ДМИТРИЕВ: …Ну и с точки зрения реалий непосредственно.

РАЗБРОДИН: Ну, скажем так, что поскольку наш спрос в этом продукте, то есть в определенной системной государственной политике поддержки, был достаточно задержан за последнее время, то, конечно, нам бы хотелось на данном этапе большего. Потому что, ну, несмотря на многие проблемы, как говорится, вялотекущего кризиса общемирового, все-таки отрасль в прошлом году показала, наверное, самый большой рост, пятипроцентный, при том, что многие показали отрицательную динамику или нулевую. То есть даже в условиях кризиса отрасль умудряется двигаться и выживать.

ДМИТРИЕВ: Андрей, а можно, я не знаю, основные какие-то идеи назвать – почему, действительно, на фоне того, что многие стагнировали или снижались, наоборот, по темпам роста, легкая промышленность показала такие неплохие результаты? Это следствие того, что, я не знаю, спрос как-то переориентировался именно на продукцию легкой промышленности? Или есть какие-то другие причины?
РАЗБРОДИН: Ну, прежде всего, наша промышленность она очень быстро перестраивающаяся и в значительной степени адаптивная. И за вот эти годы пока мы были как щенок, брошенный в воду, и никто нами не занимался…

ДМИТРИЕВ: Да, и бултыхались.

РАЗБРОДИН: …Мы бултыхались, и было время, когда нас даже пытались оттолкнуть от берега, что называется, тем не менее, отрасль показала свою высокую живучесть. Это отрасль с достаточно быстрым оборотом средств, что дает ей возможность быстро переориентироваться, быстро менять некоторые идеи, подходы, иногда даже ассортиментные предпочтения. С этим связан именно тот момент, что в период кризиса текстильная и легкая промышленность способна реагировать несколько более оптимально на ряд процессов. Это одна сторона. Вторая сторона в том, что когда мы говорим о росте в 5%, мы говорим о средней температуре по больнице.

ДМИТРИЕВ: Понятно.

РАЗБРОДИН: Ну, из 15 или 14 подотраслей, в зависимости от того, какой классификации придерживаться, которые существуют в нашей отрасли, конечно, не все дали равномерный результат. То есть кто-то дал и отрицательный результат. Просто в целом по ряду направлений у нас есть настолько серьезный дефицит, будем так говорить, именно произведенного в России, это, прежде всего, касается вопросов, связанных с определенными видами технических тканей, нетканой продукции, технического текстиля, что вот за счет бурного роста в этих секторах, в общем-то, средняя температура оказалась…

ДМИТРИЕВ: Ну да, картина каким-то образом изменилась.

РАЗБРОДИН: Да. Частично это подтягивает и многие другие направления. Потому что, как я вам уже сказал, многое переливается в отрасли, если это переливается между отраслями.

ДМИТРИЕВ: Андрей, спасибо, давайте мы прервемся, потому что у нас на связи ваша коллега – Арина Слынко, член правления, директор департамента внешних коммуникаций «БТК Груп». Арина, добрый день, вы слышите нас?

СЛЫНКО: Да, добрый день.

ДМИТРИЕВ: Арина, вам вопрос. Мы сегодня говорим с Андреем в этой студии о том, как слезть с «импортной иглы». Вот его мнение я озвучу, если вы его не услышали по радио. Он считает, что, может быть, и не стоит так кардинально ставить задачу, что все должно быть только отечественным. Но, тем не менее, ваше мнение хотелось бы услышать по этому поводу. И вопрос вам будет о том – а как бизнес сам решает вот эту проблему импортозамещения, какова роль бизнеса в этом деле?

СЛЫНКО: Ну, конечно, это идеальная картина, чтобы у нас все было российского производства, могло конкурировать с мировыми брендами, которые присутствуют очень много лет на российском рынке. Это идеально, и мы к этому стремимся.
Отвечая на ваш второй вопрос, как бизнес этому способствует, ну, могу привести в пример компанию «БТК Груп», нашу компанию. Мы, в частности, являемся единственным поставщиком вещевого имущества для Министерства обороны. И, наверное, я вам не открою тайны, что, конечно, все то, что поставляется в Министерство обороны, должно производиться в России, из российского сырья и материалов. Поэтому, собственно, мы над этим активно работаем, потому что появились новые технологии, новые ткани, наша легкая промышленность за последние годы существенно отстала. Потому что, например, в восьмидесятые годы доля продукции легкой промышленности в ВВП составляла порядка 25%, а на сегодняшний день этот показатель снизился до 1%. Можете себе представить, да?

ДМИТРИЕВ: Да, разница существенная. Арина, я хотел бы уточнить. Вы сказали, что заказчик, Министерство обороны, настаивает, я так понимаю, на том, чтобы все составляющие были отечественного производства. Это так?

СЛЫНКО: Есть постановление правительства Российской Федерации, которое обязывает в данном случае производить все из отечественного сырья и материалов. И это является очень большим и хорошим стимулом для того, чтобы это все развивать. Потому что, например, деньги гособоронзаказа, которые мы получаем, реинвестируем следующим образом. Во-первых, мы привлекаем российских, отечественных производителей, поставщиков готовой продукции, сырья и материалов, с одной стороны. С другой стороны, например, мы строим предприятия, которые будут производить высокотехнологичный текстиль как для Министерства обороны, так и для других отраслей. Кстати говоря, это одна из точек роста в будущем – производство вот такого высокотехнологичного текстиля.

ДМИТРИЕВ: Я понял, спасибо огромное за ваш комментарий, за ваш звонок… Еще раз напомню, с нами по телефону была Арина Слынко, член правления, директор департамента внешних коммуникаций «БТК Груп». А говорили мы о роли бизнеса в импортозамещении.
Андрей, ну, прокомментируете? Я хотел бы просто подчеркнуть. Вот есть такой замечательный заказчик – Министерство обороны. Он, естественно, многих может обеспечить работой. Ну и вот такое постановление упомянула Арина, что все должно быть отечественным. Это поддерживает, да?..

РАЗБРОДИН: Понимаете, когда я говорил о том, что не нужно стопроцентного импортозамещения, я имел в виду потребительский рынок.

ДМИТРИЕВ: Безусловно.

РАЗБРОДИН: Я не подразумевал специализированный рынок. На специализированном рынке, коим является, в частности, и заказчик Министерство обороны, безусловно, и это принято во всех развитых странах… то есть не говоря о том, что вот, например, на моей конкретно фирме был в свое время заказ немецкий, от немецкого бундесвера, на определенную продукцию… То есть немецкая фирма, с которой мы много лет работали, она производила для бундесвера, она просто решила, что разместить производство на одной из наших фабрик им гораздо выгоднее, чем делать этот ассортимент самим. В результате, когда мы этот ассортимент разработали, он прошел все согласования, но он был обезличен. Когда стало известно, что это делается в России, все закончилось единомоментно. То есть в результате мы поставили только некоторые виды сырья туда, из которых делалась эта продукция, и они уже сами из этого сырья делали и это заканчивали.
Поэтому это абсолютно нормальная практика, и то, что мы до этого, наконец, дошли, это очень хорошо. И то, что «БТК Груп» за определенное время прошла в локализации от 30% до 85% и движется к 100%, это абсолютно хорошая и правильная позиция, которую мы поддерживаем и стараемся развивать.
Поэтому только таким образом могу прокомментировать.

ДМИТРИЕВ: Я понял. И вот тоже цифра меня достаточно серьезно поразила – доля в ВВП: 25% раньше и 1% сейчас.

РАЗБРОДИН: Ну, понимаете, при этом я вам приведу другую цифру, которая, на мой взгляд… это, безусловно, цифра достаточно важная, но тут вопрос просто в том, как складывался ВВП, и мы сейчас можем взять другие отрасли, где картина будет…

ДМИТРИЕВ: Ну, то есть опять о некой средней температуре приходится говорить, да?

РАЗБРОДИН: Да. Понимаете, вот есть объем нашего рынка сегодня, который, конечно, не полностью сегодня оценен, потому что мы, будем говорить, последние полтора года пытаемся более серьезно заниматься, именно структурируя промышленность, понимая, где, что и как производится. Потому что, как я вам сказал, у нас по классификации некоторые производства даже не всегда относились к нашей отрасли. Соответственно, и прибыль, и все показатели от них в другой отрасли проходили.
Поэтому я вам могу сказать, что картинка следующая. От общего объема рынка, там, в 2,8 триллиона рублей все-таки российская промышленность сегодня занимает порядка 22%. При этом еще огромная часть этого рынка – это и контрабандный рынок, это надо тоже понимать. Поэтому это не такой маленький показатель, особенно учитывая то, что промышленностью, по сути своей, долгое время никак не занимались. И когда мы обсуждали в Высшей школе экономики некоторую работу по текстильной и легкой отрасли, по анализу этой отрасли, то господин Ясин вообще сказал, что по его расчетам при таком подходе отрасли не должно было быть. А то, мол, что здесь сидит человек, который еще что-то обсуждает, в принципе, говорит о том, что она есть.

ДМИТРИЕВ: Здорово! Ну, это опять к вопросу о том, кто как считает… Я предлагаю вот что сделать, Андрей. У нас есть звонок, на линии Вадим – давайте послушаем его вопрос, потом уйдем на рекламу и уже будем продолжать разговор.
Итак, Вадим, добрый день, вы в эфире, говорите, пожалуйста.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Вадим, Самара.
Некоторые страны на легкой промышленности, по сути, делают огромные объемы своего экспорта. Скажите, пожалуйста, изделия нашей легкой промышленности конкурентоспособны ли на внешних рынках, и если да, то на каких? А если нет, что мешает? Спасибо.

РАЗБРОДИН: Ну, я отвечу так, как вопрос был задан. Конкурентны ли наши товары? Понимаете, сказать, что все наши товары конкурентны, будет неправдой, но в целом наши товары конкурентны абсолютно. И, опять же, при том уровне давления контрабанды, которое существует, сохранить за собой вот тот объем рынка, о котором я говорил, это скажет любой эксперт, любой экономист, – это говорит о конкурентности нашей продукции.
Другое дело – экспортируем ли мы и в каких объемах экспортируем. Конечно, на сегодняшний день мы экспортируем очень мало. Связано это с двумя главными аспектами. Первый аспект – это то, что нам есть, что делать внутри. Потому что в результате нам все-таки надо добежать до объема порядка от 40 до 50 процентов, по экспертным оценкам, чтобы импортозамещение у нас составило 40-50% от общего объема рынка. Это, будем говорить, первая задача. То есть здесь есть что делать. Второе – то, что у нас, будем так говорить, огромный объем контрабанды не позволяет производителям иметь тот маржинальный доход, который мог бы быть. Потому что это не честная конкуренция, которая позволяла бы нормально развивать новые рынки. Потому что это требует серьезных капиталовложений, с одной стороны, с другой стороны, пока что мы не разработали совместных с государством программ по поддержке реального экспорта, по системной работе в этом направлении. А я должен вам сказать, что при том, что нам вроде как никто не ограничивает вход, никто нас особо там и не ждет. Поэтому китайцы, например, когда входили или входят с каким-нибудь новым ассортиментом, это очень серьезная, продуманная программа, которая поддерживается, как говорится, с моря, с воздуха и с суши. Так что все это надо иметь в виду.

ДМИТРИЕВ: Но, кстати, проблема контрабанды, мы не однажды уже в этом эфире упоминали этот термин, – это проблема острая, да?

РАЗБРОДИН: На сегодняшний день это самая острая проблема. Более того, я считаю, если нам удастся снизить объем контрабанды, я не говорю, что победить…

ДМИТРИЕВ: Победить невозможно.

РАЗБРОДИН: Контрабанду, как и коррупцию, победить невозможно. Но необходимо свести и то, и другое к определенному разумному уровню, который, в общем-то, позволяет честному производителю, честному участнику рынка работать с достаточной прибылью. Тогда ему в большей степени потребуются системные меры государства, нежели какие-то точечные, финансовые и так далее, для продвижения, для развития. Поэтому контрабанда – это существенный минус, который сегодня очень мешает нам работать.

ДМИТРИЕВ: Понятно. У нас есть еще один звонок, давайте пообщаемся со слушателем, Константин в эфире.
Константин, добрый день, говорите, пожалуйста.

СЛУШАТЕЛЬ: Добрый день. У меня пара вопросов к гостю.
Я тоже производитель, но, к счастью, наверное, не в этой отрасли, и, вы знаете, у меня вопрос такой. Просто мне очень интересно стало, некий такой патриотизм возник от разговора, очень приятно, что у нас что-то развивается. Но у нас что, фабрики по текстилю работают? Потому что, исходя из того, что я вижу, у нас постоянно материал весь, из которого что-либо шьется, либо из Италии, либо из Китая. Это первый вопрос. То есть о какой марже может идти речь, если основное сырье мы сами не производим?
Второе, маржа. Когда я говорю о том, что у меня маржа, там, 50%, мне все крутят у виска. То есть я как бы дебил.

ДМИТРИЕВ: Подождите-подождите, крутят у виска потому, что жалеют вас, что, мол, очень мало 50%?

СЛУШАТЕЛЬ: Они думают, что я мало продаю, но на самом деле я на обороте живу.

ДМИТРИЕВ: Ну, то есть для них, вот для тех, кто крутят у виска, 50% это…

СЛУШАТЕЛЬ: Это копейки!

ДМИТРИЕВ: Ничего себе!

СЛУШАТЕЛЬ: Да, типа, почему так. И когда я им объясняю, что у меня оборот… ну, так скажем, на обороте…

ДМИТРИЕВ: Понятно.

СЛУШАТЕЛЬ: И как вот у ребят у этих, у текстильщиков. Потому что в России зарплаты, ну, как бы все хотят очень много, я так понял, а вот делать качественно – я бы еще поспорил. Вот как с этим у текстильщиков? Потому что, признаюсь, мне интересно через некоторое время открывать второй бизнес, и я бы что-то связанное с текстилем бы открыл. Просто я планировал это сделать в Китае либо в Бангладеш, Россию не рассматривал. И вот сейчас…

ДМИТРИЕВ: Константин, я прошу прощения, уточните, пожалуйста: вы планировали это сделать либо в Китае, либо в Бангладеш – по какой причине, ну, по одной ключевой?

СЛУШАТЕЛЬ: Сырье и рабочая сила. И аренда. Энергоносители и прочее бла-бла-бла. То есть все то, из чего складывается себестоимость продукции.

ДМИТРИЕВ: Все правильно. Спасибо вам огромное за звонок, спасибо, Константин. Удачи вам в вашем бизнесе!.. Андрей…

РАЗБРОДИН: Ну, я начну ответ с конца. К сожалению, Константин прав в том, что расходная часть, о которой он в конце сказал, то есть расходы на аренду, на все то, что нагружает себестоимость…

ДМИТРИЕВ: На рабочую силу, да?

РАЗБРОДИН: Ну, рабочая сила сегодня в том, что касается нашей отрасли, если мы опять говорим о среднем по больнице, потому что есть швейка, есть текстиль, есть масса разных здесь направлений, есть обувная промышленность, ну, в среднем можно сказать, что по заработной плате мы очень сильно подровнялись с Китаем.

ДМИТРИЕВ: За счет чего только, хотелось бы уточнить? Китай вырос или мы немножко все-таки?..

РАЗБРОДИН: С одной стороны, Китай вырос, в Китае появились некоторые социальные программы, которых не было, появились, соответственно, социальные отчисления, что тоже нагружает, это нагружает себестоимость любой компании. Кроме всего прочего, понимаете, для того чтобы сегодня производить качественно… То есть если раньше была ситуация такая, что, как в этом анекдоте: открываешь капот, почему-то машина не едет – а там два черных человека запыхавшихся вместо мотора. То есть вот раньше это был основной двигатель китайской экономики. Но с некоторых пор для того чтобы делать качественную продукцию, требуется специальное оборудование. И это специальное оборудование, во-первых, стоит дорого, во-вторых, как те же самые китайцы ни пытались производить это у себя, все равно бо́льшая часть производится в Европе.
Поэтому, будем говорить, с этой точки зрения стоимость одного слабо квалифицированного человека она уже не так влияет. Потому что стоимость квалифицированного человека уже начинает подравниваться. И там, и там высокая квалификация оператора, линии целой она уже весьма подравнивается. А учитывая то, что есть еще плечо доставки очень большое, определенные сложности с логистикой, есть все-таки таможенные пошлины и так далее, которые хоть и снижаются в последнее время, после вступления России в ВТО, но, тем не менее, пока еще... и я надеюсь, в дальнейшем нам удастся эту ситуацию потихоньку отрегулировать, они будут все равно являться определенным нашим преимуществом.

ДМИТРИЕВ: Ну, конечно.

РАЗБРОДИН: То есть мы постараемся эту ситуацию отрегулировать.
Что касается первой части вопроса. За последний год по определенным причинам очень серьезно упало в России производство пряжи. То есть закрываются прядильные мощности, к великому сожалению. Качество пока еще, будем говорить, рентабельно, но тоже находится почти что на пределе. Если мы говорим о традиционном качестве в разных направлениях. Но собственно этим мы и пытаемся заниматься, это и есть та самая программа, чтобы поддерживать не всех подряд, а, в первую очередь, вот те базисные моменты, из которых в том числе начинаются точки роста. Поэтому вот суть нашей, скажем так, головной боли и ежедневной работы: разработать эту программу, доказать ее необходимость, получить на нее правильное финансирование, правильно ее описать и дальше запустить в жизнь.

ДМИТРИЕВ: Отвечая, тем не менее, на вопрос Константина. Он подумывает об открытии другого бизнеса, может быть, он будет связан как раз с легкой промышленностью. Отвечая на этот вопрос, можно ли все же заявить, что, Константин, необязательно открывать в Китае это производство?..

РАЗБРОДИН: Ну, я знаю массу своих коллег, которые открыли бизнес здесь, ведут его здесь. И, опять же, понимаете, нельзя говорить о всей отрасли в целом. То есть существуют виды производства, которые и сейчас, и, я думаю, в ближайшем обозримом будущем эффективней можно открыть в Китае, безусловно. По определенным причинам. Потому что определенной системы инфраструктуры пока в полной мере не существует, не построено. Можно, как говорится, вместе с нами вклиниться в этот процесс и пытаться строить эту инфраструктуру, в том числе и под себя. То есть вот это два пути. Один путь – безусловно, чисто бизнесовый, он на сто процентов экономический. И второй путь – уже более тяжелый…

ДМИТРИЕВ: Более стратегический, наверное, да?

РАЗБРОДИН: …Более стратегический, да, но, на мой взгляд, он более… вот лично для меня он более интересный.

ДМИТРИЕВ: Хорошо, Андрей, если можно, давайте поговорим вот о чем, время у нас течет неумолимо: поговорим, насколько интересно инвестирование непосредственно в предприятия легкой промышленности. Наверное, и сами эти предприятия заинтересованы были бы, чтобы эти деньги, ну, не только государственные, а и частные, прежде всего, притекали, да?

РАЗБРОДИН: Понимаете, сегодня на всех высоких бизнес-уровнях существует одна и та же аксиома, что сегодня как бы состояние бизнес-климата, привлекательность инвестирования в промышленность России, за исключением отдельных отраслей, которых мы не будем касаться, недостаточны. Можно даже сказать, что отчасти это еще мягко сказано. В частности, Константин об этом и сказал. То есть существуют косты, которые достаточно высоки, и даже если не лезть глубоко, любой, кто умеет считать, он быстро сравнивает…

ДМИТРИЕВ: Совершенно верно, быстро сравнивает и делает выбор.

РАЗБРОДИН: Да. Поэтому сегодня и Минпромторг этим озадачен, и они делают определенные программы, мы в этом принимаем участие, с тем, чтобы постепенно все-таки перейти к модели инвестиционной привлекательности. Но путь этот в любом случае непростой.

ДМИТРИЕВ: Долог.

РАЗБРОДИН: Он, может быть, не так долог, но он и не так прост, как может показаться на первый взгляд.

ДМИТРИЕВ: Еще один звонок у нас есть, давайте пообщаемся со слушателем.
Вадим, день добрый, вы в эфире, говорите, пожалуйста.

СЛУШАТЕЛЬ: У меня такого рода вопрос. Вот раньше, до революции, очень часто те или иные изделия называли по фамилии производителя, и обвинения в некачественности продукции – это был, по сути дела, плевок в адрес того или иного производителя. Есть ли такое сегодня в текстильной отрасли? Если такого нет, не считаете ли вы рациональным такую традицию возродить? Ведь это, на мой взгляд, очень неплохо сказалось бы на качестве самой продукции. Спасибо.

ДМИТРИЕВ: Спасибо, Вадим.

РАЗБРОДИН: Понимаете, с точки зрения постановки задачи, задача поставлена правильно, а с точки зрения ответа на вопрос – каждому времени свои инструменты. Просто мы эту передачу начали со стандартов, с отраслевых стандартов, со стандартов видов технических условий, я об этом не говорил, вот сейчас могу сказать. К сожалению, у нас пока эта сторона хромает, поэтому сообщество пока что не имеет в руках реального инструмента, с помощью которого в том числе оно само внутри себя могло бы заниматься санитарией необходимой. Поэтому это тоже сейчас предстоит создать. И здесь достаточно существенна роль государства в этом процессе, потому что это в том числе и охрана интересов и здоровья потребителей.

ДМИТРИЕВ: Спасибо, Андрей. Ну и две минутки у нас осталось – давайте будем подводить уже итоги: что же у нас в сухом остатке получилось? Я, если позволите, еще раз напомню. Мы говорили о том, как чувствует себя легкая промышленность в России и нужно ли слезать с «импортной иглы». Если можно, вот еще раз отсюда мы начнем. Я так понимаю, что совсем уж, стопроцентное импортозамещение, оно, может быть, и не нужно. И главное – вот эти точки роста еще раз обозначить, как будет развиваться эта легкая промышленность у нас в государстве.

РАЗБРОДИН: Я хочу сказать, раз правительство и президент обратили пристальное внимание на нашу отрасль, значит, ребенок, скажем так, не безнадежен, значит, ребенок семье нужен, полезен и имеет возможности развиваться. Но я хочу всем участникам рынка сказать все-таки то, что я часто говорю – что не все зависит от государства, но и от ребенка зависит тоже очень многое. То есть если он будет постоянно, извините за выражение, писать в штаны, то он и вырастет определенным человеком. Поэтому все-таки нужно развиваться, нужно многое делать самим, тем более что многое лежит в области внутреннего общественного регулирования, тем не менее. Хотя и от государства, как я сказал, зависит очень многое.
В плане точек роста, безусловно, сегодня мне больше всего импонирует модель, которую в настоящий момент принимает Германия. То есть это точки роста через технический текстиль, через синтетические ткани, через новые технологии. При этом геополитическое положение нашей страны дает нам ряд преимуществ и понимание того, что хлопок мы вряд ли будем у себя выращивать. Но вот химию мы обязаны иметь у себя самую современную, обязаны иметь самый разветвленный ассортимент химических волокон. Это наше базовое сырье, которое мы сегодня отдали практически Китаю, то есть Китай сегодня является лидером в этом производстве. И это надо потихоньку тоже себе возвращать.

ДМИТРИЕВ: Я понял. Спасибо огромное!
Андрей Разбродин, президент Российского союза предпринимателей текстильной и легкой промышленности, председатель Комитета по текстильной и легкой промышленности Торгово-промышленной палаты Российской Федерации, основатель и президент холдинга «Даргез», сегодня в «Сухом остатке». Спасибо за внимание, до свидания!

Столица ФМ

 

Посмотреть полностью выпуск программы "Сухой остаток"  (Радио "Столица ФМ") можно здесь...

 

Все материалы >>

 

Адрес: г.Москва, ул.Малая Семеновская, д.3 
Схема проезда
Тел: +7 495 280 1548, Факс: +7 495 280 1085
Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.
 
Портал о текстильной и легкой промышленности России
2024 © СОЮЗЛЕГПРОМ.  При использовании материалов прямая ссылка на источник обязательна.
Создание сайта - АйТи-Стандарт